В этом тихом коридоре
Тишины — на полшага.
Это наша территория,
А далее — врага.
За спиной — собачий холод,
За спиной — собачий вой.
«…Нивы сжаты. Рощи голы…» —
Не придумать ничего.
Мне хозяюшка постелет
В коридоре у стены.
У нее на всю неделю
Постояльцы учтены.
А хозяюшка-старушка
Перекрестит горстью рот,
Выпьет кружку — и на пушку
Разговорами берет.
Ой, хозяюшка-хозяйка,
Я скажу, а ты — пойми:
Если в этом мире зябко,
Так ведь это ж — общий мир.
Слышишь, чуешь: треплет ветер
Мокрый флаг на сельсовете?
Так оставь расспросы эти,
Лучше денежку возьми.
И, тихо маясь в глаукоме,
Не советуй мне стократ
Поменять в райисполкоме
Слово «рай» на слово «ад».
И вообще: умри, слепая!
Дай ночлежнику покой!
Нет и мне средь зрячих пая —
Я и сам давно слепой.
В этом тихом коридоре
Я прилягу, где велят.
Это наша территория —
Моя и кобеля.
А хозяюшка-старуха
За стеной застонет глухо,
И летит январским пухом
Снег на русские поля.
«…Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
То, как зверь она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка,
Бедной юности моей.
Выпьем с горя! Где же кружка?
Сердцу будет веселей…» <