Слова В. Лебедева-Кумача
Музыка В. Соловьева-Седого
«О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк,
Гармонь твоя стонет и плачет.
И ленты повисли, как траурный флаг,
Скажи нам, что все это значит?
Не ты ли, моряк, в рукопашном бою
С врагами сражался геройски.
Так что же встревожило душу твою,
Скажи нам, товарищ, по-свойски!»
«Друзья, свое горе я вам расскажу,
От вас я скрываться не стану.
Незримую рану я в сердце ношу,
Кровавую жгучую рану.
Есть муки, которые смерти страшней,
Они мне на долю достались.
Над гордой и светлой любовью моей
Немецкие псы надругались.
Ее увели на позор и на стыд,
Скрутили ей нежные руки.
Сестренка погибла, братишка убит —
Так мне написали подруги.
Я всех потерял и во мраке ночей,
Лишь только глаза закрываю,
Любовь свою вижу в руках палачей
И в кровь свои губы кусаю.
И нет мне покоя ни ночью, ни днем.
От ярости я задыхаюсь.
И только в атаке, в бою под огнем
Я местью своей упиваюсь».
С хозяином вместе тоскует гармонь,
Поет и рыдает трехрядка.
Скорей бы услышать команду «в огонь!»
И броситься в смертную схватку.
1942
C фонограммы современного исполнителя (1990-е гг.), поэтому текст может быть в фольклорной обработке
Первый исполнитель — Леонид Утесов. Записана им на пластинку 25 марта 1943 года. Мелодия этой песни — это, по сути, мелодия «Раскинулось море широко», слегка аранжированная В. Соловьевым-Седовым.
ВАРИАНТЫ (3)
1. Незримая рана
Слова В. Лебедева-Кумача
Музыка В. Соловьева-Седого
О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк?
Гармонь твоя стонет и плачет,
И ленты повисли, как траурный флаг, —
Скажи нам, что все это значит?
Не ты ли, моряк, в рукопашном бою
С врагами сражался геройски?
Так что же встревожило душу твою?
Скажи нам, товарищ, по-свойски!
— Друзья, свое горе я вам расскажу,
От вас я скрываться не стану:
Незримую рану я в сердце ношу,
Кровавую, жгучую рану.
Есть муки, которые смерти страшней,
Они мне на долю достались —
Над гордой и светлой любовью моей
Фашистские псы надругались.
Ее увели на позор и на стыд,
Скрутили ей нежные руки.
Отец ее ранен, братишка убит…
Так мне написали подруги.
Я сон потерял и во мраке ночей,
Лишь только глаза закрываю,
Любовь мою вижу в руках палачей
И до крови губы кусаю.
И нет мне покоя ни ночью, ни днем,
От ярости я задыхаюсь.
И только в атаке, в бою под огнем
Я местью своей упиваюсь…
Рыдает и стонет по милой гармонь, —
Она так любила трехрядку…
Скорей бы услышать команду: «Огонь!»
И броситься в смертную схватку.
1942
Русские советские песни (1917-1977). Сост. Н. Крюков и Я. Шведов. М., Худож. лит, 1977
2. О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк
«О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк,
Гармонь твоя стонет и плачет,
А ленты повисли, как траурный флаг,
Скажи мне, товарищ, что значит?»
«Сейчас я, товарищи, правду скажу,
От вас я скрываться не буду,
Незримую рану я в сердце ношу,
Кроваву, горячую рану.
Есть муки, которые смерти страшней,
Они мне на долю достались.
Над светлою, нежной любовью моей
Немецкие псы надругались.
Ее повели на позор и на стыд,
Ломали ей белые руки,
Отец у ей ранен и братишка убит —
Ее написали подруги.
Играет и плачет, спаси ее Бог,
Она так любила трехрядку.
Скорей бы услышать команду „огонь!’
Да броситься в смертную схватку».
Встречаю его близ Одессы родной,
Когда в бой пошла наша рота.
Он шел впереди с автоматом в руке,
Моряк Черноморского флота.
Он шел впереди, все примеры казал,
Родиной был из Ордынки.
И ветер глумился за широкой спиной
В лентах его бескозырки.
Фольклорный вариант. Два последних куплета — вставка из народной фронтовой песни «Я встретился с ним под Одессой родной», которая исполнялась на мотив «Раскинулось море широко».
3. О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк
«О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк,
Гармонь твоя стонет и плачет.
И ленты повисли, как траурный флаг,
Скажи нам, что все это значит.
Не ты ли, моряк, в рукопашном бою
Сражался с врагами геройски.
Так что же встревожило душу твою,
Скажи нам, товарищ, по-свойски».
«Друзья, свое горе я вам расскажу,
От вас я скрываться не стану.
Незримую рану я в сердце ношу,
Кровавую жгучую рану.
Есть муки, которые смерти страшней,
Они мне на долю достались.
Над гордой и светлой любовью моей
Германские псы надругались.
Ее увезли на позор и на стыд,
Скрутили ей нежные руки.
Сестренка погибла, братишка убит —
Так мне написали подруги.
Я их утерял и во мраке ночей,
Лишь только глаза закрываю,
Любовь свою вижу в руках палачей
И в кровь свои губы кусаю.
Мне нету покоя ни ночью, ни днем.
От ярости я задыхаюсь.
И только в атаке, в бою под огнем
Я местью своей упиваюсь».
С хозяином вместе тоскует гармонь,
Рыдает и плачет трехрядка.
Скорей бы услышать команду «огонь!»
И броситься в смертную схватку.
Фольклорный вариант. Нескольких строчек не хватало (уже не установить, каких именно), добавлены из базового варианта.